Соня Кошкина — 16 января 2015.
Материал, любезно предоставленный ресурсом LB.ua.
Ровно год тому назад, Верховная Рада «ручным голосованием» приняла пакет так называемых «диктаторских законов». Этот день стал точкой невозврата режима Януковича.
Пространство свободы в Украине сжалось до пределов Майдана. В буквальном смысле. Всем, кто физически находился на Майдане, отступать было теперь некуда, да и невозможно. Каждому – от простого митингующего до народного депутата – светила статья за экстремизм. Автомайдан не мог больше совершать свои рейды. Журналисты не могли работать и свободно передавать информацию.
Под впечатлением от произошедшего, зашаталось даже провластное парламентское большинство. Хотя Банковая еще не понимала, что перегнула палку, что зашла в пике, из которого уже не вырулит.
Через месяц и четыре дня Виктор Янукович подпишет отречение и спешно покинет Межигорье, направившись в Харьков. Впоследствии многим казалось, что, едва выехав за ворота резиденции, Янукович – как персонаж булгаковской пьесы «Бег» — пустился наутек; что его напугало требование Майдана, озвученное сотником Парасюком.
На самом деле это не так. Выдвигаясь из Киева в Харьков, Янукович не собирался удирать. Максимум – отсидеться пару дней подальше от столицы.
Он «сломался» только сутки спустя – на взлетно-посадочной полосе донецкого аэропорта, когда его «Фалькон» не выпустили в Россию. В тот момент он по-настоящему «поплыл».
Работая над книгой о Майдане, мне удалось в мельчайших деталях восстановить последние двое с половиной суток, проведенные Януковичем в Украине. С момента после подписания им Мирного соглашения, когда он еще находился в АП – какие кому поручения давал, кому звонил; далее – последний вечер в Межигорье, который с Виктором Федоровичем скоротали, кроме верного Клюева, еще Владимир Рыбак и Вадим Новинский; в субботу – Харьков, Донецк, последняя – опять-таки – встреча Януковича с Ахметовым в донецком ботсаду; с ночи воскресенья – «крымская эпопея», завершившаяся для него и Клюева на десантном катере, доставившем их на борт российского военно-морского судна.
Интереснейший элемент этой цепочки – Харьков. В ночь на субботу Янукович приземлился в первой украинской столице еще тем напыщенным гоголем, каким мы привыкли его видеть – уверенным, самодовольным. Уезжал – после записи исторического видеообращения – совсем в другом настроении. Почти все это время свидетелем его «трансформаций» был Михаил Добкин, в то время – губернатор области, один из ближайших соратников.
Это интервью с Добкиным для книги, записывалось одним из первых и сейчас оно – без преувеличения – претендует на сенсационность. Чем больше проходит времени, тем острее акценты.
До выхода книги в полном объеме – масштабной реконструкции происходившего за кулисами власти и оппозиции в ходе Майдана – остался месяц. Но сегодня, в день годовщины «диктаторских законов», я приняла решение опубликовать часть нашего с Добкиным «книжного разговора» тут, на страницах LB.ua.
Разговора в части, касающейся «харьковского» этапа отступления Виктора Януковича. Хорошая иллюстрация и – одновременно – напоминание того, как калечит человека жажда неуемной власти. Человека алчного и несмелого – особенно.
Мне позвонили еще в начале недели – предупредили о готовящемся визите Президента в Харьков. Но это странно как-то было. Передовая группа все не ехала (согласно правилам протокола, накануне визита первого лица, на место заранее должна выехать так называемая «передовая группа», которая готовит визит, занимается логистикой и т.д., — С.К.), программа его пребывания тоже не уточнялась, хотя обычно это делается заблаговременно.
Азаров тоже внезапно нагрянул? (В пятницу – в разгар подписания Мирного соглашения на Банковой – в новостных лентах промелькнуло сообщение: Николай Азаров встречается с партактивом ПР в Харькове, — С.К.)
С Николаем Яновичем вообще интересно получилось. Число двадцатое, кажется. Вечер. Мы с Геной Кернесом (мэр Харькова, ближайший друг Добкина, — С.К.) сидим у него в офисе, тут звонит у меня телефон. Номер высветился странный, какие-то сплошные нули (на тот момент Азаров уже не был премьер-министром, следовательно – не мог пользоваться правительственной связью, — С.К.). На том конце провода – Азаров. Я, говорит, через 25 минут у вас приземляюсь, встреть меня.
И вы едете в аэропорт?
Ну, да. После такого звонка я был в полной уверенности: он прилетает в Харькове, чтобы поговорить о чем-то важном тет-а-тет, без телефона.
В украинском политикуме практика «прослушки» телефонов повсеместна. Была и, увы, остается. При Януковиче прослушивали всех – от президента до не самых авторитетных политиологов. Министры, депутаты, журналисты – само собой. Записи, время от времени, выбрасывались — с целью компрометация абонентов — в интернет. Также часто взламывались электронные почты.
За годы, все к этому привыкли и не то, чтобы мирились, но – куда деваться — подстраивались. По «открытой связи» озвучивались лишь общие фразы. Действительно важные вещи обсуждались исключительно с глазу на глаз, при личной встрече. Желательно на открытом воздухе, ведь в закрытых помещениях риск «прослушки» кратно повышался.
Вспомогательные средства связи – скайп, «гугл-ток», «одноразовые» мобильные карточки и аппараты. «Одноразовые» — значит те, что покупались для одного или нескольких разговоров с одним абонентом. После использования карточки и телефоны утилизировались.
Приезжаю: выходит из самолета Азаров, за ним – вещи выносят.
То есть, он не просто поговорить, но – как минимум – с ночевкой?
Ну, да. Кофры с костюмами выносили. Азаров был с сыном (Алексей Азаров – нардеп-мажоритарщик от ПР в седьмом созыве Рады, — С.К.). Я подумал: ну, наверное, частный визит, на день-другой.
Примечание из негласного распорядка госпротокола. Даже если высокопоставленный чиновник отправлялся куда-либо с визитом, не предусматривавшим ночевку, сопровождающие все равно должны были везти с собой все, что может понадобиться как в случае ночевки, так и при каком-либо форс-мажоре. То есть, сменные костюмы, средства личной гигиены, минимальный запас воды и продуктов – обязательно. Судя по описанию Добкиным данного конкретного эпизода, Азаров намеревался задержаться в Харькове на несколько дней.
Вы повезли Азарова в госрезиденцию?
Да.
Госрезиденции – специально приспособленные для высших государственных чиновников, конкретно – президента, премьера и спикера – помещения, где они могут отдыхать и работать во время их нахождения в регионе. В Киеве госрезиденции используются для приема иностранных делегаций.
Мы довольно долго с Николаем Яновичем общались. Я говорил ему, что партии нужен ребрендинг; многое необходимо изменить. Он слушал, соглашался, а на 21-е число попросил ему сделать встречу с нашими харьковскими однопартийцами, активом. Просьбу я выполнил, но вот приняли его не очень хорошо. Мягко говоря…
Эта встреча стала предвестником того, что могло бы случиться, решись Виктор Янукович выйти к делегатам съезда в субботу.
После этого Николай Янович сказал мне, что не будет участвовать в работе съезда. Я, если честно, удивился, поскольку его участия в принципе не предполагалось.
Стоп. Уточняем. Как снег на голову – падает Азаров. Передовой Януковича по-прежнему нет. Наверняка вы подумали: ну, Янукович уже не приедет.
Совершенно верно. Но 21-го раздается звонок. Звонил сам Янукович. Говорит: я приезжаю. Сказал, в делегации еще люди будут. Кто именно, не уточнил. Когда ждать – тоже. Может, мол, сегодня, может – завтра.
Интересная штука: Янукович не знал, что Азаров в Харькове. Они с ним так и не встретились, по факту. Более того, Азаров уехал до его приезда. Уехал быстро, со мной даже не попрощался.
…Перед приездом Януковича, я общался с его охраной. Они сказали, что передовая группа прибыть не успевает, поэтому тут на месте мы должны обеспечить транспорт, охрану и т.д. Ну, я взял начальника милиции, сбушников, мы поехали в аэропорт. Янукович должен был прибыть на вертолете.
Одним вертолетом?
Нет, двумя.
Он был с Рыбаком, Клюевым и своей гражданской женой.
Женщина какая-то светленькая, я ее первый раз видел и кто это — спрашивать не стал. Был еще младший сын Виктор. Ну, и охрана.
Гражданская жена Януковича – Любовь Полежай, с которой он жил приблизительно с 2008-го года. Кроме того, в Харьков Виктора Януковича сопровождал 21 охранник.
Гости приехали с вещами?
Ну, он всегда ездил с вещами, даже если не планировал оставаться ночевать. Кофры с костюмами, пару чемоданов личных каких-то принадлежностей. Кроме того, он же продукты всегда возил с собой…
Воду?
Да-да, воду – обязательно.
Фобия отравления – одна из главных для топовых украинских политиков. Так, Юлия Тимошенко, пребывая в заключении два с половиной года, употребляла в пищу только те продукты, которые передавали ей близкие. Аналогично – с водой. Как правило, воду для мамы доставляла дочь Евгения. Надо сказать, что эти опасения Юлии Владимировны не были беспочвенны. В первое время после взятия Тимошенко под стражу, тюремщики часто «развлекались» тем, что в пятницу всячески мешали поступлению передач для экс-премьера. Стоило затянуть до шести вечера и о передаче приходилось забыть до понедельника — Юлия Тимошенко вынужденно проводила выходные в режиме «сухого голодания».
Я к чему спрашиваю: были ли какие-то габаритные коробки, предметы? Может, что-то, что указывало: человек спасается бегством и Харьков – просто первая остановка?
Нет, такого точно не было. Вещи были, но не больше, чем обычно. Вообще они прибыли, как я сказал, двумя вертолетами. Он – первым, багаж перевозили во втором. Особо я за разгрузкой не наблюдал, но такого, чтоб меня что-то насторожило, то нет.
Итак, два вертолета. Самолета в Харькове не было?
Нет. На следующий день, в субботу, его охрана попросила меня обеспечить посадку в аэропорту города двух самолетов. Это были самолеты с украинскими регистрационными номерами, но частные.
Думаю, Янукович собирался переместиться в Крым. Потому что от нас в Крым вертолетом не долететь – слишком далеко.
… В моем кабинете, утром в субботу – часов до 11 утра это было приблизительно – Могилеву (тогда еще легитимный премьер Крыма, — С.К.) кто-то позвонил на мобильный и сказал, что на полуострове настоящий переполох и что госохрана отказывается принимать Януковича как охраняемое лицо. Значит, он не может туда вылететь…
Так, а что с этими самолетами? Они сели у вас?
Если честно, я не знаю. Не следил за этим. Впрочем, позже мне сообщили, что, мол, с меня – за дозаправку (улыбается, — С.К.). Ну, из этого я делаю вывод: да, сели. Сели и дозаправились.
Встретив Виктора Януковича в аэропорту, Добкин повез его в госрезиденцию.
Чувствовали себя какими-то заговорщиками, которые совершают что-то едва ли не преступное… Чувствовали себя обузой… Вот, смотрите, есть – охрана аэропорта, есть диспетчерские службы, еще какой-персонал… Эти люди тоже все понимали. И было такое ощущение, что мы их не то, чтобы подставляем, но, что им, скажем так, не очень хочется во всем этом участвовать. Прямым текстом никто не отказывался, но они осознавали, что позже у них могут возникнуть проблемы из-за того, что они сейчас возле нас, что как-то помогают. По глазам читалось. И так давило это все эмоционально.
…Тем более, мы простояли час (прождали в минибусе на взлетно-посадочном поле, — С.К.) – поступила информация, что аэропорт заминирован. Все время велись какие-то переговоры по телефону… В итоге, когда уже встретили Януковича, мы выехали в город не через центральные ворота, а через запасной вход.
Прибыли в резиденцию, он поселился. Я ждал внизу (в гостиной, — С.К.), он спустился и мы просидели с ним за чаем довольно долго… Разговор был очень непростой. Сам разговор я бы раскрывать не хотел. Это – беседа двух человек…
Хорошо. Я это понимаю. Но какие у него были настроения? Хотя бы в общих чертах. Вы же не могли не обсуждать текущую ситуацию.
Он не понимал, что произошло на самом деле. Он вел себя так, как будто у него в руках прежняя власть и все его слушаются. Мы знакомы с ним очень давно и если бы он просто старался бы не подавать виду, я бы заметил. По интонации, по глазам, выражению лица, это можно было заметить. Но, нет, ничего такого не было…
Вспоминать эти моменты Добкину тяжело. Он делает между фразами значительные паузы. Но, не для того, чтобы подобрать подходящие слова, нет, скорее – для того, чтобы самого себя заставить сформулировать вслух то, что уже давно сложилось в голове.
Он говорил такие вещи, которые…ну, человек, адекватно воспринимающий ситуацию такого не скажет. Более того, он строил планы… Планы, которые, во-первых, были нереализуемы. Во-вторых, в их реализации никто б и не захотел участвовать.
Например?
Он все время повторял: «ситуацию необходимо урегулировать мирным путем, никого нельзя убивать, ни в коем случае нельзя стрелять. Мы найдем способ разрешения. …У меня есть гарантии президентов США, России…».
Тут же — твердил: «мы самоорганизуемся здесь, в Харькове, и дадим им отпор». Ну, ладно, я бы завел разговор о самоорганизации – еще понятно, но когда это говорит человек, который еще вчера командовал страной и — легким движением руки — мог что угодно сделать, а вот теперь он ведет речь о важности самоорганизации… Глупо, конечно. Хочется спросить: а чем вы занимались вчера, позавчера? А где вчера и позавчера была подконтрольная вам милиция? Ну, и т.д.
Он ждал, что Майдан – после подписания мирного соглашения – вот-вот свернется?
Да, он был уверен в этом. Более того, я же говорю, что он адекватно ситуацию не воспринимал – он и до этого соглашения считал, что стоит ему пальцами щелкнуть – Майдан разойдется сам собой. Тем не менее, Янукович, подписав договор с оппозицией, идет на серьезные уступки. Он – вдумайтесь – соглашается на досрочные президентские выборы. Это же не просто так, правда? Очевидно, у него были какие-то договоренности, гарантии, он на что-то рассчитывали и вот это действие – подписание «мировой» — было лишь одной ступеней реализации плана.
Но, что вышло по факту? Запад страны воспринял «мировую» однозначно: они добились, чего хотели, Янукович «поплыл» — согласился на досрочные президентские. Восток страны посчитал соглашение свидетельством слабости Президента.
Мой вывод: его кто-то убедил это сделать. Убедил, опять-таки, под гарантии.
Он же все время повторял: только без применения силы, без убийств, мы все уладим, все образуется. В ночь с пятницы на субботу он был уверен, что Майдану просто еще не дали команду разойтись. И вот до этого момента ему из столицы лучше уехать. Так он появился в Харькове. Он не был готов к отъезду.
Но вещи-то он вывозил заранее. Антиквариат, картины, даже мебель не слишком габаритную. Все подряд. Я уже молчу о камазах с наличкой.
Может и так, но я говорю о впечатлениях той ночи. Говорю же: он не производил впечатление человека, ударившегося в бега. Он стопроцентно рассчитывал вернуться. Если бы он знал, что не вернется, он бы взорвал Межигорье, сжег его, уничтожил. Так оно ему было дорого.
На территории Межигорья – сразу после того, как оно было открыто для общественности – нашли целый арсенал боеприпасов. Часть из них пытались утопить в Киевском море. Часть – просто бросили. Но, судя по объему запасов оружия и взрывчатки, всего этого добра вполне бы хватило, чтоб высадить резиденцию на воздух.
Сначала Януковичу был звонок: мол, на Межигорье движутся вооруженные люди и его охрана, из тех, что остались на месте – забаррикадировалась, в количестве семи человек, кажется – в каком-то ангаре, они собирались отстреливаться. И вот Янукович по телефону, на полном серьезе, решал вопрос о том, что может быть послать туда за ребятами вертолет, эвакуировать их, но вроде уладили так. Спустя какое-то время – второй звонок: мол, в Киеве собираются две тысячи человек и они сейчас выдвинутся на штурм резиденции.
А утром 22-го Межигорье пало.
Мы говорили о том, что Янукович хотел участвовать в съезде. Как он это аргументировал?
Говорил: вот, я выйду и скажу им, они все поймут. Никакого силового варианта. В нашем спокойствии, дескать, люди увидят нашу силу, уверенность и т.д.
…Поверьте, он не собирался становиться президентом части страны, нет. До последнего он видел себя президентом всей Украины.
Давайте честно, почему вы не хотели его выпускать на съезд?
Честно? Опасался публичного позора. Представьте: семь десятков телекамер – наших и российских. В зале – сотни делегатов, все читают интернет, все понимают, что происходит и вот выходит Виктор Федорович и выступает так, как будто ничего не произошло. Если честно, я боялся, что его, как минимум, освистают. Это — как минимум.
И все это – под камеры, в Харькове…. Ну, представь, какие последствия для партии…
Он был не в адеквате. И я – для его же блага – постарался его изолировать.
Понимаете, когда мы только приехали в резиденцию, начали разговор, он еще был такой напыщенный, ну как обычно – монументальная скала такая, неприступная. Но уже потом, после всех этих ночных звонков, после нашего разговора, это был маленький съежившийся человек. …Все-таки, мы много лет вместе работали, и я бы не хотел – ну, просто по-человечески это неправильно – чтоб его еще кто-то таким, кроме меня, видел. Это попросту непорядочно, не мог я так поступить.
Вместе с Януковичем в Харьков прилетели Клюев и Рыбак. Также – младший его сын Виктор Янукович.
Да. Сын в тот же вечер, точнее – ночь, улетел. Куда — я не знаю.
В ночь с пятницы на субботу в Харькове состоялся митинг сторонников Евромайдана. Полторы тысячи человек прошли маршем по центру города, выкрикивая «Зэка геть!». Учитывая, что большинство населения города поддерживало тогдашнюю власть, для Харькова это событие стало показательным.
Вы сказали, что отговаривали Януковича идти на съезд.
Да. Мы разошлись с ним поздно ночью, в восемь утра я уже был на работе – встречал гостей, очень много людей приехало из России. Первый раз я позвонил Виктору Федоровичу часов около десяти, еще раз сказал, что на съезде ему появляться не стоит. Он в ответ пробубнил что-то насчет того, что решения своего не переменит и ждет, когда я за ним заеду. Тогда я набрал Сашу. Давайте, говорю, набирайте отца, убеждайте его в том, что на съезд ему ехать не стоит, иначе закончиться может очень нехорошо.
Что он ответил?
Сказал, что соглашается с тем, что отцу на съезде лучше не появляться, но звонить ему с этим он не станет. Около 11 я вновь набрал Виктора Федоровича, опять повторил тоже самое. Он не отреагировал. Тогда я говорю: «Виктор Федорович, раз уж вы настаиваете, я, в таком случае, должен сказать то, что не могу гарантировать там вашу личную безопасность». Возникла пауза. Потом он спокойным голосом: «то есть, ты все же считаешь, мне не нужно ехать?». «Нет, не нужно», — повторяю снова. Он: «Ну, хорошо». И, вновь после паузы: «дай мне камеру».
Все, это был последний наш с ним разговор.
Добкин просьбу Януковича выполнил. В госрезиденцию прислали камеру, четвертый президент записал видеообращение, появившееся в эфире в субботу после обеда. Происходящее в стране Виктор Федорович охарактеризовал как «бандитизм, вандализм, государственный переворот». Два особых акцента: «я из страны уезжать не собираюсь» и «я подписывать ничего не буду». Последнее, как несложно догадаться, касалось законов, принятых накануне ВР – о возвращении Конституции 2004-го года, об амнистии, о декриминализации статьи Тимошенко и т.д. «Это – не оппозиция, это – бандиты», — гнул свое четвертый президент. Под конец Янукович заявил, что в Киеве по его машине будто бы стреляли. Действительности это, разумеется, не соответствовало, однако нам – зная о привычке Виктора Федоровича – врать о многочисленных на него «покушениях», удивляться этому не приходится. Для пущей убедительности, Янукович добавил, что стреляли не только по нему, но и по Владимиру Рыбаку, из-за чего гаранту пришлось забрать спикера с собой и сейчас он в больнице.
Владимир Рыбак слушал это обращение, лежа на койке одной из донецких клиник. Откровенная ложь настолько его возмутила, что он тоже запросил камеру и прямо там – в палате, все опроверг. «Это абсурд. Никто в меня не стрелял», — заявил Рыбак журналистам.
Впрочем, в те часы главной темой всех информационных лент было Межигорье. Утром резиденция Януковича пала и всем желающим был открыт доступ на ее территорию.
«Утром в субботу уже было понятно, что он не вполне легитимен как президент, что это уже конец, финиш…, — говорит Добкин и замолкает на минуту, — Больше я ему не звонил»
***
Из Харькова Виктор Янукович вертолетами переместился в Донецк. Произошло это около двух часов дня. В одном из ангаров донецкого аэропорта Виктора Федоровича ожидал его «Фалькон». Что произошло дальше и почему президентский борт не смог вылететь в Москву; зачем после этого Янукович поехал к Ахметову и о чем они говорили, вы узнаете уже из книги «Майдан. Нерассказанная история».